Русская мечта Игоря Ашманова
Успеет ли закон о суверенном Рунете опередить процесс превращения мировой паутины в анонимный «Даркнет»? Когда будет уничтожена системная коррупция и наши чиновники начнут закупать отечественный софт вместо импортного? Где лучше построить российские «Кремнивые долины», чтобы лучшие в мире русские программисты и ученые не уезжали за рубеж? О самом главном, что нужно взять с собой в будущее, поговорили в новом выпуске «Русской мечты» ее ведущий - заместитель главы Всемирного Русского Народного Собора Константин Малофеев и президент группы компаний «Ашманов и партнеры» Игорь Ашманов.
Константин Малофеев: Здравствуйте. В эфире «Русская мечта». С нами в студии известнейший специалист в области интернета Игорь Ашманов, мы с ним поговорим и об интернете, и о русском будущем.
Игорь Ашманов: Здравствуйте.
К.М.: Игорь, начинаем мы нашу передачу вскоре после принятия долгожданного закона о суверенном Рунете. Мы с вами, безусловно, давно хотели, чтобы эта суверенность состоялась. И вот сейчас наш с вами разговор будет отличаться от обычного либерального разговора о том, что неужели это случилось…
И.А.: Да, что всё пропало.
К.М.: Потому что мы начнём со слов: наконец-то это произошло!
И.А.: То ли произошло, что надо, в этом я не очень уверен. Но закон некий есть. Он такой своеобразный. Там есть две части, которые между собой почти не связаны. Первая — это, по сути, о том, что нам нужно иметь свой генератор Рунета, если нам отключат извне. Условно говоря, шнур, по которому к нам идет интернет, в руках у людей, прямо враждебных, и его могут выключить, когда заблагорассудится. А мы знаем, что у тех же самых англосаксов, которые держат этот шнур в руках, есть поговорка, что значение имеет не намерение, а возможность. Возможность такая у них есть. И они демонстрировали, что они ею пользуются, много чего отключали нам уже.
А вторая часть закона — про фильтрацию контента. Что, по идее, надо расставить фильтрующий программно-аппаратный комплекс ко всем провайдерам, на магистралях, и так далее, который бы позволил отличать сигнатуры трафика. То есть понимать, где трафик Skype, где трафик Google, где Facebook, WhatsApp и так далее, и в случае, если какая-то из этих платформ, например, не исполняет наших законов, чтобы можно было её либо блокировать, либо как-то нагружать, либо ещё что-то. Ну, посылать сигнал как минимум этим платформам, что нельзя работать в Рунете, а чувствовать себя вне юрисдикции Рунета. Но как это будет сделано, у меня, например, пока понимания нет. Потому что это очень дорогое дело и очень сложное. А самое главное, что интернет сейчас развивается очень быстро в сторону шифрования всего и вся, в сторону полной анонимизации. То есть успеет ли этот закон и те, кто его будет исполнять, обогнать этот процесс превращения Рунета и всего интернета в Даркнет, где всё закрыто, всё недоступно, всё анонимно, и где можно вытворять всё, что хочешь, я не знаю.
К.М.: Мы с вами лет восемь, наверное, уже об этом говорим и в разные инстанции пишем. А почему именно сейчас, на ваш взгляд, наконец до этого дошли руки?
И.А.: Я не могу комментировать, как там перистальтика, так сказать, законотворчества развивается. Но нам просто, видимо, ещё, кроме всего прочего, дали достаточно примеров того, что Рунет может быть выключен извне. Потому что за это время, с 2014-го года, таких случаев было много. Отключали Банк «Россия» от Visa и MasterCard. Там же очень смешная история произошла. Visa и MasterCard не давали принять закон о национальной системе платёжных карт в течение нескольких лет. Они здесь изо всех сил лоббировали, чтобы этого не было. Им это было совершенно не нужно. Но в момент, когда их правительство велело отключить Банк «Россия», этот закон был принят там в трёх чтениях за две недели. Что им было абсолютно, конечно, невыгодно. Сейчас они должны работать через наш транзакционный центр. То есть большим западным «белым» компаниям оно, в общем, не нужно. Но правительство приказывает. И поэтому можно ждать, что оно может приказать кому угодно.
К.М.: Их правительство.
И.А.: Конечно. Американское правительство приказывает Microsoft и Oracle не отгружать апдейты, дискриминировать Крым и так далее. То есть там таких примеров накопилось. Во-вторых, я не знаю, что происходит наверху, но мне кажется, что там проникает постепенно осознание, что мы…
К.М.: А успеют?
И.А.: Вот, это вопрос. Это надо делать бегом, прыжками, как и всё остальное.
К.М.: Мы с вами говорили, что, кроме интернета, находящегося в виртуальной реальности, есть ещё реальность в виде «железа». В виде операционной системы, в виде гаджетов. На ваш взгляд, здесь что происходит?
И.А.: У нас есть программа «Цифровая экономика». Она проделывала различные метаморфозы. Сначала это называлось «Интернет-экономика», она была инициирована Игорем Щеголевым в бытность его ещё тогда помощником президента по информационным технологиям. Потом ее переназвали «Цифровая экономика». В общем, в конце концов она превратилась в пять направлений, которые сейчас обсуждаются. Может быть, добавят ещё медицину. Там написаны сотни мероприятий, я участвовал в написании части из них, для направления информационной безопасности. На мой взгляд, там в отношении аппаратного обеспечения — дыра. Там не предусмотрено быстрых, энергичных мер по импортозамещению в этой сфере. У нас кое-что есть, если брать программное обеспечение… Суверенитет в первую очередь зависит от импортозамещения. От того, что мы можем иметь собственную линейку технологий…
К.М.: Всех, необходимых для суверенного развития.
И.А.: Да. Что касается программного обеспечения, то, во-первых, импортозамещение предусмотрено в этой программе «Цифровая экономика». Она имеет статус национального проекта, должна вроде бы исполняться. Там, правда, до сих пор не расскассировали эти деньги, насколько я знаю, то есть там не исполнено даже вложение этих денег. Но тем не менее импортозамещение там есть. Сейчас идёт очередная борьба, пересматривают опять, сколько денег дать отечественным разработчикам. Тем не менее у нас в отношении программного обеспечения на самом деле практически всё есть. В реестре так называемом отечественного программного обеспечения, который служит как бы поддержкой для закона об импортозамещении, пять тысяч программных продуктов. И каждый квартал прибавляется несколько сотен. То есть практически по всем направлениям у нас есть. А вот с «железом» у нас не очень хорошо. Есть один отечественный процессор, это «Эльбрус». Есть полуотечественный — «Байкал». С маршрутизаторами не очень хорошо.
К.М.: А операционная система?
И.А.: Есть две сейчас, не являющиеся клонами Linux, для мобильников. Это «Аврора», которая принадлежит «Ростелекому», и «Касперский ОС», операционка, написанная в Лаборатории Касперского. Они 20 лет её писали и сейчас начинают затачивать под мобильные устройства. То есть операционки для мобильных устройств у нас две. Для страны вполне хватит, американцам хватает Android с iOS. Для серверов и настольных устройств у нас операционки, во-первых, есть, сделанные для оборонки, которые написаны тоже с нуля. Но в основном это клоны Linux. В принципе, клон Linux тоже может быть операционкой. Хотя тут, конечно, все равно сохранится некая зависимость.
К.М.: Какие проблемы возникают с тем, что если у нас будет введён наконец некий суверенный контроль за интернетом, но при этом не будет собственной элементной базы? Какие угрозы нас ждут в этом случае?
И.А.: Угрозы те самые — выключение всего извне.
К.М.: То есть прямое простое выключение?
И.А.: Выключение извне до определённого момента никому не нужно. Если брать интернет или функционирование систем критической инфраструктуры. Почему? Во-первых, это прямой акт войны. Это раз. То есть пока нет горячей войны, это вряд ли кто-то будет делать. Во-вторых, для целей воздействия на население как раз надо, чтобы в канале был сигнал. Потому что этим сигналом сейчас в основном владеют наши противники. Они грузят нас всех пропагандой, воздействием через соцсети и так далее. Поэтому надо, чтобы всё работало. Когда может быть применено просто выключение, прямое? Ну, например, в момент попытки перехвата власти. Это либо выборы, либо какой-то майдан, в момент которого можно выключить просто соцсети и вообще интернет. Для того чтобы вызвать ещё большее раздражение населения, которое и так превращено будет в оружие против собственного государства. А здесь можно его ещё разогреть. Кроме того, если ты знаешь, что можно выключить, что — нет, то выключишь то, что тебе не нужно, а оставишь то, что нужно. Мы знаем, как, например, в моменты острых социальных потрясений поднимаются те, кто сохранил вещание. Например, так поднялось «Эхо Москвы» в начале 1990-х. Потому что оно вещало, все его слушали, оно излагало свою точку зрения. И поднялось. До этого его мало кто знал. А, например, в момент финансового кризиса 1998 года так поднялся РБК, этот «Росбизнесконсалтинг» мало кому был известен до того. Но он не упал, как другие сайты, продолжал показывать курсы, ещё что-то. И с тех пор начался его взлёт. Если ты имеешь возможность решать, кого выключить, кого нет, и при этом ещё пытаешься сделать переключение власти, то у тебя все козыри на руках.
К.М.: На ваш взгляд, в такой вялой и такой импотентной неспособности власти отреагировать, которая годами длится, насколько много разгильдяйства, а сколько прямой работы вражеской агентуры?
И.А.: Мне трудно судить, я вражескую агентуру не ловлю. Но, например, с точки зрения самого простого практического аспекта это импортозамещение — там совершенно очевидно, что Microsoft, Oracle, Google и все остальные, в первую очередь именно такой крупняк, как Microsoft, занимались лоббированием здесь своих интересов последнюю четверть века, с начала 1990-х. Они построили целую систему заноса взяток, накрывания тех, кто покупает, огромным маркетинговым зонтиком. Когда ты знаешь, что тебя не посадят за то, что ты купил Intel, IBM или Microsoft. Потому что есть все обоснования, почему это лучше. Надо понимать, что сейчас ты можешь покупать иностранное по закону, но должен объяснить, почему ты это сделал. Надо понимать, что эти объяснения для крупных госкорпораций или крупных организаций, которые должны были бы покупать русский аналог, пишут юридические отделы западных корпораций. Чиновники даже не пишут сами эти обоснования, отмазки. За них отмазки делают юристы Microsoft и всех остальных компаний. То есть, условно говоря, почему ты не купил «Мой офис» от компании «Новые облачные технологии»… У нас есть аналог Microsoft Office. Это вообще удивительно, потому что я всю жизнь занимаюсь разработкой программного обеспечения, Office — это одна из самых сложных вещей. Неспроста Microsoft захватил весь мир именно за счёт Office. Это очень сложная вещь. У нас сумели разработать не один даже, а парочку, ещё есть в Нижнем Новгороде. Значит, когда пишут отмазку, почему опять купили несколько миллионов этого Microsoft Office и не купили отечественный «Офис», то эту отмазку пишут даже не сами чиновники, им приносят её готовую. С полным объяснением, почему продукт Microsoft круче. И, естественно, приносят с деньгами, я думаю.
К.М.: То есть рассадником коррупции являются те, кто потом громко кричит в социальных сетях о том, что мы — насквозь коррумпированное государство, которое они коррумпировали, и поэтому его надо валить.
И.А.: Системная коррупция, которой не было, заметьте, в СССР… В СССР была коррупция бытовая, какие-то «цеховики», ты мне — я тебе. Системная коррупция — это инструмент управления колониями со стороны американцев в том числе. Они приносят её в страну. Системная коррупция — это когда капитал сращивается с властью и начинает ею управлять. У них так страна, собственно, устроена, и они это приносят сюда. Так что вся наша IT-сфера была коррумпирована ещё с 1990-х годов. То есть все начальники ИТ-отделов в очень крупных корпорациях сидели на гигантских «откатах» от этих компаний. И надо понимать, что почти вся компьютерная пресса у нас занималась просто «распиливанием» денег Intel Inside. Intel Inside — это программа, по которой Intel влил в рекламу. Он компенсировал рекламу продуктов, если в них участвовал Intel. Например, ты писал, что ты сделал сервера, собрал, но там внутри Pentium. За это тебе компенсировали всю рекламу этого продукта, которую ты дал. Дальше, естественно, вся компьютерная пресса имитировала рекламу, даже не выпуская тиражи. Там «распилили» несколько миллиардов долларов минимум. То есть всё это было на системном уровне, все с этого кормились. Для американских корпораций с гигантскими капитализациями разбросать здесь несколько миллиардов долларов за несколько лет — это вообще ничто.
К.М.: То есть наша IT-индустрия, экономика, самая продвинутая путём коррупционных, прямых коррупционных денег, была посажена на иглу?
И.А.: Да. И это до сих пор чувствуется.
К.М.: А вот в будущем, в той самой Русской мечте, о которой мы пытаемся рассуждать в наших программах, как должен выглядеть, на ваш взгляд, идеальный суверенный Рунет, как должна выглядеть эта «Цифровая Россия» через много лет, в 2050-м? Вот, положим, если бы директором был я, и завтра можно было бы сделать всё по уму, то как бы это было?
И.А.: Поскольку я в этих технологиях варюсь последние 35 лет, в искусственном интеллекте и так далее, то я бы вообще не заглядывал дальше, чем на пять лет. Просто это абсолютно бесполезно… Нет, программы, наверное, надо писать лет на 10-15. До 2050-го года точно…
К.М.: Вот, «Китайская мечта» принята до 2050-го года, 19-м съездом ЦК КПК.
И.А.: Во-первых, китайцы живут в плановой экономике, это надо понимать. Значит, если кто-то думает, что у них капиталистическая страна, то он просто купился на «китайскую сказку». Они живут в плановой экономике, у них в каждой частной публичной компании есть партком, профком и первый отдел. Как правило, миллиардер, который в гараже якобы построил эту компанию, — член КПК. Они могут планировать. Заметим, у них сейчас, по-моему, 11-я пятилетка. Но они их все выполняют с перевыполнением. Им положено планировать, у них плановая экономика. Надо ещё понять, чем они от нас отличаются. Почему у нас такой кошмар произошёл, а у них нет. Они и переход к небольшому контролируемому участку капитализма провели без приватизации. Там не приватизировалось то, что было построено общенародными средствами. Они разрешили строить сбоку. Вот только в прошлом году, по-моему, размер частной экономики сравнялся с размером государственной.
К.М.: Считая под частной экономикой при этом всё, включая малый бизнес.
И.А.: Ну да. То есть у них всё контролируемо, всё планируемо. Они всё равно ошибутся, конечно. Потому что надо всё-таки понимать, что как бы китайцы ни были круты, вся технологическая мода всё равно идёт сзади. Она приходит из-за границы. Пока они не создают технологических прорывов сами. Они их быстро подхватывают, вкладывая в это гигантские деньги. А что делать нам, как у нас должно быть? Я бы сказал, что нам просто нужно обеспечить полную технологическую линейку или, как говорят программисты, полный стек технологий. Как нижнего уровня, от процессора, BIOS… BIOS — это система ввода/вывода, которая лежит под операционкой, операционки и так далее, до офисных приложений и игр, медийную инфраструктуру, то есть социальные сети и всё остальное. На мой взгляд, всё должно быть своё. Потому что сейчас не существует технологий, которые не управляются их создателями издалека. То есть какие бы у вас ни были сотрудники в службе безопасности, в информационной безопасности, любая технология сейчас облачная, имеет облачное управление. Поэтому никаких технологий, которые выполняют критичные для страны задачи, не должно быть иностранных в принципе. Это, естественно, сразу вызывает крик наших либералов. Потому что есть же глобальное разделение труда, значит, мир глобален. В реальности по тому, что мы видим, по тому, как происходит цифровая колонизация нашей страны, мы видим, как устроен этот глобальный мир. Он иерархичен. Нам там место в виде рабов исключительно, как и при Гитлере, планируется. И никакого равноправного положения нам никто не выдаст. Даже Европа не является равноправной по отношению к Штатам. Она — цифровая колония Штатов. У них ничего нет своего. И вообще Штаты там делают, что хотят. Европейцы пытаются регулировать это гигантскими штрафами. Заблокировать они ничего не могут, потому что своего ничего нет. Такая же история с арабами, с Юго-Восточной Азией, где доминируют чужие технологии. Люди не могут там производить ничего своего. Нам надо производить всё своё, потому что у нас для этого всё есть. Поэтому что там будет в 2050-м году, я не знаю, а на 10 лет вперёд надо просто планировать стопроцентное импортозамещение, с моей точки зрения. Это возможно.
К.М.: Прямое законодательное.
И.А.: Да. И законов, которые сейчас есть, недостаточно. Более того, в верхах сейчас, в министерстве связи, идёт борьба за то, чтобы требование на замену, на покупку отечественного, когда есть отечественный аналог, заменить на рекомендацию. То есть, по сути, разрешить всё оставить по-старому, откатить тот закон об импортозамещении, который принят, ослабить его. С моей точки зрения, это недопустимо.
На самом деле мы видим не встройку в какой-то глобальный технологический рай, а цифровую колонизацию. И она происходит с начала 1990-х годов, точнее, даже с конца 1980-х. А если вспомнить роковое решение ЦК КПСС о прекращении развития своей линии мейнфреймов, так называемых суперкомпьютеров БЭСМ-6, СМ-4, и переходов на копирование «айбиэмовской» 360, то это ещё раньше началось. Так вот, эта цифровая колонизация сейчас может усилиться. Потому что, несмотря на то, что мы хотим импортозамещать существующие технологии, из-за дикого крика о том, что происходит четвёртая промышленная революция, происходит смена, шестой технологический уклад, ещё что-то, что надо бегом-прыжками, пока мы не опоздали, заимствовать искусственный интеллект, блокчейн. Блокчейн, кстати, давно уже лопнул, его кое-кто вписал ещё в какие-то программы, сейчас думают, как выковыривать. Потому что лопнул этот пузырь. Большие данные и так далее. Если верить, что мы опоздали или вот-вот опоздаем, хватаем мешки, вокзал уходит, то надо заимствовать готовое. Что готовое? Западное. И процент западного в наших технологиях только увеличится. То есть цифровая колонизация только разовьётся. Когда у нас говорят, а давайте разовьём искусственный интеллект, на программу искусственного интеллекта, по-моему, заложено то ли 80, то ли 90 миллиардов рублей. Если внимательно почитать и поспрашивать, что там планируется делать, планируется заимствовать западные платформы. Либо закупать их, либо использовать опенсорсные, но западные платформы для искусственного интеллекта. Какой-нибудь IBM Watson или ещё кто-то. То есть, по сути, эти деньги мы собираемся отдать западным разработчикам, чтобы стать ещё более зависимыми.
К.М.: А у нас сохранились шансы на собственный прорыв? Мы можем сделать технологии XXI века таким же «русским космосом», как в XX веке?
И.А.: Можем, конечно. У нас всё для этого есть. Но вообще, надо вспомнить, что олимпиады по программированию последние 10-12 лет выигрывают исключительно русские. Я тут смотрел какие-то конкурсы по искусственному интеллекту. Смотришь, «десятка»: три первых места — русские, дальше китаец, дальше белорус, дальше китаец, дальше двое русских, потом украинец… То есть либо русскоязычные, либо китайцы. И один кореец в «десятке». То есть англосаксы начинаются где-то в середине второй «десятки». В реальности у нас очень крутые люди.
К.М.: А что сделать, чтобы они поверили в то, что они нужны государству, вернулись?
И.А.: Их нужно удерживать, нужна специальная программа. С моей точки зрения, этих программистов надо реально заинтересовывать очень большими задачами и решать для них бытовые проблемы. Сейчас надо понимать, что человек, уезжающий в Кремниевую долину, получает зарплату, в рублях если считать, под миллион рублей. В месяц. Здесь ответить такой же зарплатой мы не можем — ни одна компания у нас не будет прибыльной, обычная частная компания в области информационных технологий, если платить такие зарплаты.
К.М.: И что делать?
И.А.: Надо, с моей точки зрения, удерживать по-другому. Жильём, например. Сажать программистов на землю. То есть давать жильё с нулевой ипотекой. Просто ты отработал 5-7 лет, выполнил поставленные задачи — получай квартиру. И так далее. То есть нужна специальная программа удержания. Вообще, довольно много людей уже удерживаются. Из наших компаний «высасывают» сейчас программистов вовсе не западники, а в основном Яндекс, Сбербанк.
Я считаю, что надо создавать технопарки, в том числе военные технопарки. Такой создан, мы знаем, — «Эра» в Анапе. Надо создавать технопарки в Крыму, где климат не хуже. Что привлекает программиста в Долину? Климат, как ни странно. Возможность там тусить…
К.М.: Общаться с себе подобными.
И.А.: Тусить, общаться с себе подобными, свобода, интересные задачи, высокие зарплаты… Они не знают, что там сейчас жильё дико дорогое, что там всё очень дорого. Я просто разговаривал с людьми, которые управляют сообществами программистов по искусственному интеллекту. Они приводят табличку, по которой получается, что, вообще-то, программист, уехавший туда и знающий только цифру зарплаты, обнаруживает, что у него свободных денег меньше, чем здесь, в Москве, в крупной компании. Но об этом мало кто знает. А вообще, им надо создавать такие зоны, куда можно молодых парней, которым прикольна смена мест, возможность заработать на хорошее жильё, тёплое море и так далее, и этим прямо заниматься. Создавать площадки для конференций, искать большие задачи. Этих задач, скорее всего, не будет в частной экономике. Нам нужны задачи от государства на самом деле.
К.М.: Государство — тот драйвер, который должен вывести.
И.А.: Безусловно. Частная экономика это всё не вытянет. Потому что надо понимать, что разница нашей частной экономики и западной частной экономики, которая как бы частная, а она на самом деле никакая не частная, — на два порядка. Это как говорить, что должна же быть честная конкуренция — давайте выпустим школьника, третьеразрядника против Майка Тайсона, потому что всё должно быть честно. Заходят сюда компании, которые могут демпинговать в течение 15 лет, продавать в минус свои продукты, потому что у них бесконечный карман. И выжечь всех конкурентов. Со многими нашими бизнесами так и произошло. Поэтому государство, конечно, должно быть и ограничителем. То есть обязательно должно патерналистскую политику проводить.
К.М.: А в глазах этих ребят, в отношении которых должна быть патерналистская политика, есть вот этот огонь русских мальчиков, которые способны перевернуть мир?
И.А.: Огонь у них есть. У них нет любви к государству, и им довольно сильно промыли мозги. Айтишник наш современный — довольно либеральный. У него модель такая, как правило. Особенно если он олимпиадник или воспитывался в какой-то школе для талантливых детей. Что я везде в мире заработаю, что вы мне можете предложить, вы должны меня уговаривать и так далее. Это не 100%, но, мне кажется, там несколько больше половины. И потом, надо понимать, что уезжают те, кто, как правило, без семьи или без детей, и у кого не начали умирать родственники. То есть люди, которые хотят ещё мир посмотреть. И они потом, к сожалению, почти не возвращаются. Кстати, программу возвращения тоже надо строить. Она возможна. Потому что такую программу по возвращению учёных делали же, и в Сколково делали, и ещё где-то. И она какое-то время работала. Пока тогда рубль не упал в два раза. А вообще говоря, такие вещи работают. Это надо просто делать.
К.М.: Спасибо. Была очень интересная беседа с Игорем Ашмановым. И, говоря о высоких технологиях и об интернете, мы опять вернулись к многодетным семьям и нулевой ипотеке на дома. Поэтому идеальное будущее, вероятно, для всех наших собеседников всё равно, похоже, выглядит в качестве такой русской мечты с деревней, с семьёй и в данном случае с работающим за компьютером…
И.А.: И с быстрым доступом в интернет.
К.М.: И с быстрым доступом в интернет. Спасибо, Игорь.
И.А.: Спасибо.
Смотреть тут: https://tsargrad.tv/shows/rubric/russkaja-mechtaВсё самое интересное читайте тут:
Дзен — https://vk.cc/ctdyTd
Подписывайтесь, чтобы знать больше:
ВКонтакте — https://vk.cc/csYd1s
Одноклассники — https://vk.cc/csYd5L
Telegram — https://vk.cc/csYdsn