"Волосы срезали вместе с кожей": Тюрьма СБУ глазами очевидца
Вряд ли стоит лишний раз рассказывать об отношении украинских нацистов к русским пленным: шокирующие кадры убийства безоружных людей облетели весь интернет. Есть масса свидетельств и о других преступлениях – хватит не на один Нюрнберг. Пропагандистская машина "коллективного Запада" предпочитает молчать о них, а когда правду скрыть уже невозможно – отбрёхивается общими словами о том, что русские сами это спровоцировали.
Истина же гораздо страшнее и непригляднее: украинские вооружённые формирования с самого начала войны – то есть с 2014 года – вели себя в Донбассе именно как оккупанты. Они изначально относились к пленным с поистине звериной жестокостью. Такое отношение к солдату противника ещё можно как-то понять (но не оправдать!), однако совершенно не поддаются объяснению издевательства над некомбатантами, совершенно случайно оказавшимися среди военнопленных.
Кто фашист?
Лилия Радионова, начальник медицинской службы 2-й ДРБ "Ветераны" – человек, хорошо известный как в Донецкой Народной Республике, так и далеко за её пределами.
Война для меня началась 22 февраля 2014 года. В тот день в Донецк привезли гробы погибших на Майдане наших мальчиков, служивших во внутренних войсках. Народ на площади Ленина кричал: "Янукович, наведи порядок!", а я плакала и уже тогда понимала: всё рухнуло, власти больше нет, впереди – раскол страны, годы испытаний, кровь,
– рассказывает Лилия Радионова.
После этого доктор стала одним из организаторов Первого медицинского отряда ДНР. С самого начала боевых действий медики занялись эвакуацией больных, раненых, детей. И как раз при выполнении своего профессионального долга 21 июля Лилия попала в плен к нацистам.
"Мы вывозили раненых – и наших, и украинских. Ехали на машине скорой помощи с маячками. Но они всё равно начали по нам стрелять. Мы чудом остались живы. Нас привезли в мой родной район – село Солнцево – и посадили в воронку от взрыва. Потом вытащили и целый день держали на солнце. Больше суток не выводили в туалет. Еды не давали, только тёплую воду. Они нас раздевают. Зачем? То ли для унижения или такой психологический приём. Один из них мне сказал: "Ты фашистка! Почему ты пришла на мою землю?" Тут я не выдержала и говорю: "Это ты пришёл на мою землю. Тут вот десять километров – мой дом. Я тут родилась, тут живёт моя мама. Кто из нас фашист? Кто сюда пришёл?" Он замолчал. Видимо, не ожидал, что я коренной житель", – вспоминает Лилия Радионова.
"Раздевали донага и заставляли ползать по земле"
Всё время нахождения на краматорском аэродроме (там нацисты обустроили лагерь для военнопленных) Лилия и другие медики были в наручниках и с пакетами на головах.
Кормили не пойми чем через прорезь раз в сутки, воду давали, когда совсем уж было невмоготу и начинали терять сознание. Разговаривать друг с другом пленным не разрешали,
– вспоминает она.
Медиков всё-таки выделяли из общей массы захваченных людей: их по крайней мере не били. Но – издевались над ними самым подлым образом.
Тогда я на собственном опыте испытала то, что в довоенной жизни знала лишь теоретически: не смерть страшна, а постоянное, кромсающее душу чувство унижения и полной зависимости от одурманенных существ, исполненных иррациональной, чёрной ненависти,
– делится страшными воспоминаниями Лилия Радионова.
После Краматорска её перевезли в Харьков, где содержали в тюрьме СБУ. По её словам, тогда хватали всех, кто не согласен с новой властью, при этом вовсе не обязательно было участвовать в каких-либо протестных акциях. Обвинения людям предъявлялись нелепейшие: диверсии на железных дорогах, подрывы мостов, покушение на лидеров "революции". Лилии, например, пытались инкриминировать уничтожение "Боинга"!
К счастью, история с обстрелом машины скорой помощи и исчезновением медиков получила широкую медийную огласку. К их поискам подключились правозащитники, и в итоге нацисты были вынуждены передать доктора представителям Донецкой Народной Республики. Это произошло 2 августа.
После освобождения из плена Лилия Радионова довольно долго работала в должности начальника отдела Комиссии по делам военнопленных МО ДНР. Сотни пленных вернулись домой живыми благодаря, в том числе, и её усилиям. В эфире телеканала Царьград врач рассказала, что отношение нацистов к пленным только ухудшилось.
Даже зверством это не могу назвать: оскорблять животных нельзя. Они себя так не ведут по отношению к другим животным. Такие подлости – даже подобрать слово невозможно. Есть правила ведения военных действий, определяющие отношение к пленным. Если он ранен – ему должна быть оказана медицинская помощь. Он должен быть накормлен, одет и обут. Он должен содержаться в человеческих условиях. Но никак не быть избитым или вовсе убитым,
– говорит Лилия Радионова.
Что с того?
Нацисты, как известно, считают себя выше любых законов. И с русскими пленными они не церемонились с самого начала спецоперации. Не будем лишний раз смаковать шокирующие подробности: они и так хорошо известны. Приведём один только пример – из недавнего:
Когда брали в плен, волосы вместе с кожей срезали с головы. Давление психологическое оказывали. Говорили, что Россия вас бросила, что, когда вернётесь домой – вас опять пошлют, так сказать, в ад. Но я думаю, каждый решает сам за себя. Многие, наверное, вернутся,
– рассказал солдат, вернувшийся из плена в январе. Россия не бросила – его с товарищами обменяли.
Впрочем, какой смысл в простой констатации фактов издевательств над русскими пленными? Необходимо сделать так, чтобы подобных случаев не было. Или, давайте уж будем реалистами, чтобы свести их к минимуму. Добиться этого можно только так: каждый, кто воюет за киевский режим, должен чётко понимать, что после издевательств над пленными для него возможны только два варианта развития событий – дырка в башке или в лучшем случае посадка в какой-нибудь "Чёрный дельфин". Иными словами, их нужно заставить бояться неотвратимого возмездия. Бояться до дрожи в коленках, до мокрых штанов, до умопомрачения. Только так и не иначе.
В связи с этим позвольте спросить: где громкие публичные процессы над нацистами, захваченными в ходе боевых действий? Приходилось слышать, что их держат в качестве обменного фонда. Но если так – разве мало в нашем плену тех, кто не запятнал себя военными преступлениями? Воля ваша, но что-то здесь не сходится. Не хотелось бы лишний раз повторять прописные истины, однако пока нацистские преступники чувствуют себя в безопасности даже в плену, пока у них есть убеждение, что их рано или поздно обменяют – ситуация не изменится.