Сталин и Югославия в 1941 году
Подписанный между Москвой и Белградом 5 апреля 1941 года договор о "Дружбе и ненападении" не предусматривал военной помощи Югославии. Более того, советское руководство даже на этот договор согласилось только после того, как убедилось, что Югославия не вышла из гитлеровского пакта и отказалась принять помощь Англии
Советский вождь пытался проводить политику умиротворения Гитлера, одновременно стремясь добиваться своих целей путем заключения с отдельными государствами таких договоров, которые, как полагали в Кремле, заставляли бы Гитлера считаться с интересами СССР, но не были враждебными рейху. Особенно это проявилось в Балканском вопросе.
В 1940 году исход германо-советского соперничества на Балканах не был ещё предрешён, и Сталин активно подталкивал Югославию к заключению договора о взаимопомощи с СССР. Москва пыталась совместить свои интересы в отношении с Югославией с сохранением советско-германского взаимодействия.
7 марта 1941 года начальник генштаба Югославской королевской армии Д. Симович, опираясь на офицеров-единомышленников и части военно-воздушных сил, совершил государственный переворот, отстранив от власти прогерманского князя-регента Павла и посадив на королевский трон 17-летнего Петра II. Хотя официально Югославия не вышла из Тройственного пакта, было очевидно, что произошел ее разворот в сторону СССР. Для Гитлера это было сильным ударом по его стратегическим замыслам.
К весне 1941 года Германия заняла господствующее положение на Балканах, и вот теперь Югославия становилась единственным камнем преткновения для триумфального шествия агрессивной гитлеровской дипломатии на Балканах.
В условиях сталинской политики "умиротворения" Гитлера, договор о взаимопомощи с Белградом становился неприемлемым для советского руководства. Несмотря на это, Сталин всячески подталкивал югославов к заключению советско-югославского договора. Воспринимая советские предложения как серьёзное намерение помочь его стране, Симович 3 апреля 1941 года официально предложил Сталину немедленно ввести на территорию Югославии контингент советских войск. Югославское правительство рассчитывало, что выступление Советского Союза в той или иной форме в его защиту позволит обеспечить хотя бы минимальную отсрочку нападения рейха, в чем никто в Белграде не сомневался.
Однако подписанный между Москвой и Белградом 5 апреля 1941 года договор о "Дружбе и ненападении" не предусматривал военной помощи Югославии. Более того, советское руководство даже на этот договор согласилось только после того, как убедилось, что Югославия не вышла из гитлеровского пакта и отказалась принять помощь Англии.
Сталин хорошо понимал, что реально югославская армия сможет сопротивляться не более двух недель, о чём он открыто говорил югославскому посланнику М. Гавриловичу. Но советский вождь сознательно стремился втянуть Германию в войну на Балканах и таким образом выиграть время для СССР. Сталин был ошибочно уверен, что Гитлер "очень ценит" отношения с СССР и пойдет навстречу советским интересам в Югославии.
Сообщение о бомбардировке Белграда на рассвете 6 апреля 1941 года авиацией люфтваффе и начало германского вторжения в Югославию произвело на сталинское руководство ошеломляющее впечатление. Стало ясно, что Гитлер ни в чем не собирается считаться с Советским Союзом.
Узнав о нападении на Югославию, Сталин приказал отменить банкет, который должен был состояться по поводу заключения советско-югославского договора, цинично назвав его "неуместной затеей". Перепуганное сталинское руководство, стремясь любым путем умиротворить Гитлера, не посмело даже выступить с осуждением вопиющей агрессии Третьего рейха против почти союзного государства.
Здесь невольно напрашивается сравнение с политикой Императора Николая II по защите Сербии летом 1914 года, когда Государь как православный монарх, защитник и покровитель славян не мог оставить в беде братский народ, которому грозили неминуемое порабощение и гибель. Жертвенная помощь, оказанная Государем Сербии, оказалась гораздо эффективней, чем "прагматизм" Сталина.
В июле 1914 года Николаю II было очевидно, что Германский блок решил воевать во что бы то ни стало. Отступи Царь летом 1914 года, как это сделал Сталин с Югославией в 1941 году, закрой глаза на захват Сербии Австро-Венгрией, и он бы не только ничего не выиграл, но, наоборот, оказался бы в тяжелейшем положении. Моральному авторитету России был бы нанесён непоправимый урон, и её влияние на Балканах навсегда было бы утеряно. При этом Германия все равно бы войну начала, но избежав необходимости сражаться на два фронта. В кампанию 1914 года она легко и быстро разбила бы Францию, принудив её к капитуляции, а то и коллаборационизму, как это произойдёт в 1940 году. Англия при таких обстоятельствах в войну против Германии точно не вступила бы, а, скорее всего, попыталась договориться с ней за счёт России.
В таких условиях Германия и Австро-Венгрия начали бы в 1915 году Русскую кампанию, наверняка имея в союзниках Италию, Болгарию, Румынию и Османскую империю. Россия могла оказаться перед лицом европейского нашествия одна, изолированная и без союзников, что грозило ей самыми катастрофическими последствиями. Обороняться русской армии пришлось бы не в Царстве Польском и Литве, как это было в действительности, а под Петроградом и Москвой, как это будет в 1941-м.
Государь уберег нас именно от такого развития событий. Сталин свою страну и народ от этого не уберег. К моменту начала войны у него не было ни одного союзника, СССР оказался в полном одиночестве перед лицом невиданной военной опасности.